Недавно мне позвонили по поводу возможности занятий Карате и спросили «Что для Вас Карате?»
Это важный вопрос. Думаю, что должен на него ответить.
Я вырос в спортивной семье. Отец и мать своими руками построили небольшую крейсерскую яхту и она стала для меня вторым домом в течение детства и юности. И во многом – средством познания мира.
Отец часто повторял мне одну фразу: «твои паруса могут быть старыми и залатанными – но всегда должны быть чистыми»,знакомил меня с кодексом моряка, который во многом напоминает кодекс рыцаря.
Походы и соревнования на яхте позволили не раз переживать шторма, воспитывали терпение во время штилей. Также занимался классической гитарой.
Однажды мой учитель музыки – Ершов Виталий Викторович – прекрасный, добрый человек с чистым добрым сердцем, влюбленный в музыку и старающийся свою любовь передать детям, пришел на занятие с разбитыми костяшками кулаков. На него напала шпана, очевидно привлеченная кажущейся беззащитностью интеллигентно одетого мужчины. Но, насколько я понял, Виталий Викторович в обиду себя не дал – так как был в хорошем настроении.
Этот случай заставил меня по-новому смотреть на жизнь. Понять, что в этом мире присутствуют силы, которые могут в мгновение ока растоптать в тебе и музыку и паруса, если ей не дать отпор.
Когда мне было 15 лет, посчастливилось познакомиться с учителем У-шу, который бесплатно тренировал нас пять раз в неделю, только на открытом воздухе. Тренировки длились по четыре – пять часов.
В течение каждой тренировки примерно сорок минут было отведено восточной философии, медитации.
К сожалению для меня через два года он эмигрировал. Я попытался поискать школу У-шу, подобную той, где учился – но попадались школы более похожие на танцклассы с соответствующей аудиторией.
Это были девяностые годы. Милиции практически не было видно, на улицах было много агрессии. Я считал, что заниматься боевыми искусствами необходимо для того, чтобы не потерять здоровье и не быть униженным.
Также в Киеве было крайне трудно найти тот стиль У-Шу, который я изучал.
Я стал членом клуба Киокушинкай Карате, где нашел хотя бы тот боевой дух, который был в моей старой школе. Но философии и медитации нас не учили.
Со временем я понял, что криминальные структуры имеют очень большое влияние на клубы Карате и оставил занятия – перешел на самостоятельные тренировки.
Хочу оговориться, что среди людей, связанных с криминалом, было не мало очень смелых, всесторонне развитых и имеющих весьма твердый хотя и своеобразный кодекс чести. Но это был их путь.
Примерно двенадцать лет я тренировался в свободное от работы время сам в лесу (в основном в Пуще Водице), находя новые техники для отработки в книгах, фильмах. Активно занимался медитацией, так как достаточно быстро понял, что развитие души и самопознание намного важнее.
Обычно мое занятие длилось около восьми часов. Из них около двух часов я посвящал медитации. Иногда поздней ночью я ходил по лесу, стараясь развить интуицию и почувствовать деревья, ямы под ногами.
Окруженный красивой природой, склоняющимися надо мной высокими соснами и дубами, сквозь кроны которых сияло Солнце, я часто испытывал такой восторг, что хотелось танцевать..
Однажды, зная, что меня никто не увидит, я попытался копировать движения крон деревьев под порывами ветра, взмахи крыльев пролетающего ворона, изменяющиеся формы проплывающих облаков. В этот танец я стал добавлять боевые элементы, выполняя движения то максимально медленно и плавно, то как можно быстро. Так я фактически занялся «боем с тенью», которому меня никто не учил.
Но мои «танцы» слишком разнились от той жесткой базовой техники восточных единоборств, с которой я был знаком. И, только когда в руках моего учителя по медитации, я увидел журнал с описанием комплекса Тайцзи Цюань, я понял, что существует техника, которая явно сочетает в себе танцевальную мягкость, медитацию, работу с энергией и боевое искусство..
Я мечтал отдавать людям то, что познал в детстве и юности – красоту моря, романтику парусов, рыцарскую силу боевых искусств и дважды попытался открыть свой клуб парусного спорта и Карате – но из-за проблем с территорией это мне не удалось. На эти попытки ушло почти два года.
Тогда я решил отказаться от привязки к дорогой материальной части (парусный спорт) и сосредоточиться только на восточных единоборствах. Ведь здесь вся материальная часть – кимоно (которое правильно называется Карате Ги) и твое желание тренироваться.
«Дикие девяностые» минули. Я решил «выйти из лесу», вернуться в официальное Карате, получить сертификат для обучения и открыть свою школу. Занятия Киокушинкай из-за оставшейся оскомины я не искал – но скал учителя Шотокан Карате До. В моем сознании Шотокан Карате было ближе к восточным духовным традициям, нежели Киокушин (хотя сейчас я понимаю, что тут все зависит от учителя). Через несколько не совсем удачных попыток я познакомился с председателем федерации Карате г. Киева – Александром Валентиновичем Томиленко.
Наверное мой энтузиазм пришелся ему по душе, так как довольно быстро Александр Валентинович стал меня учить индивидуально и практически бесплатно, передавая мне свою любовь к Карате, как в свое время мой отец – к парусному спорту, учитель гитары – к музыке. Для Александра Валентиновича Карате – высокое искусство, которым он живет и которым он дышит - и он терпеливо и методично обучал меня тем нюансам Карате, о которых я и понятия не имел.
Примерно через год обучения с разрешения Учителя я открыл свою секцию боевых искусств. Был очень рад отдавать детям и взрослым не только мою любовь к восточным единоборствам, но и к музыке, поэзии, природе, самосовершенствованию. Старался знакомить учеников с кодексом Самурая. Можно сказать, что теперь я жил с максимальной самоотдачей. Осуществилась моя мечта – преподавательская деятельность стала моей профессией.
Еще через несколько лет я также стал заниматься у китайского Мастера Тайцзи Цюань, что мой учитель Алекстандр Томиленко одобрил. Он сказал мне: «Жесткая техника Карате переходит в мягкую. Обычно это – Айкидо. Но то, что ты начал изучать Таи Чи – хорошо».
На тот момент я имел достаточно многочисленную школу. Участвовали в соревнованиях (которые организовывал мой Учитель) и мои ученики и я. Было приятно, что и на соревнованиях в основном сохранялся дух Будо – дух традиций Карате(дух дисциплины, вежливости, концентрации на внутреннем мире присущий идущему по Пути рыцаря).
Так как я принципиально не даю взяток и стараюсь не идти на другие компромиссы с совестью, мне иногда приходилось оставлять школу, где вел занятия и искать новый зал. Больше всего продолжалось мое сотрудничество с Киевской Интернациональной Школой, директор которой поддержал мою позицию и предоставил зал на максимально льготных условиях.
Из года в год через мои Додзе проходили сотни учеников.Кто-то из них достигал серьезных успехов, кто-то – становился крепче физически, организованнее.
Подавляющее большинство, проучившись некоторое время, оставляют занятия. Остаются очень немногие.
Для меня самым главным результатом были не медали на соревнованиях или крепкое тело – но огонь вдохновения в их глазах, зажигавшийся тогда, когда благодаря собственным усилиям они, исполняя техники Карате действительно хорошо и красиво, ощущали вдохновение единения с наивысшем в себе.
Когда, читая ученикам стихи или рассказывая жизнеописание знаменитого человека, я видел, как их глаза становились глубокими, как озера… Это должно остаться. И это намного важнее техники самообороны – так как пережитые озарения укрепляют душу и открывают путь к новым.
...Прошло более 22 лет, как я веду занятия.
Из года в год приходили все новые люди. И из года в год я видел, что готовность заниматься падает, падает и уважение к изучаемому предмету, к учителю. Все более равнодушные глаза и все более холодные души. Если раньше группа из тридцати человек на моих занятиях работала, как одно сердце и мне даже на мысль не приходило требовать, чтобы ученики делали, к примеру, удары в полную силу – ведь это само собой разумеется – если Вы пришли на занятия боевым искусством! То теперь я не мог заставить работать группу и из семи человек! И это несмотря на то, что имею значительно больший опыт и квалификацию, владею гораздо большим набором педагогических методов чем в начале моей преподавательской деятельности.
Та же тенденция стала просматриваться везде. На соревнованиях не то, что дети – их Сенсеи ведут себя совершенно без уважения и соблюдения духа Будо.
Когда я посылал своих учеников на прохождение аттестации на очередной пояс по международной федерации, они возвращались после успешно сданных экзаменов и возмущались: «там таким лопухам пояса раздавали совершенно незаслуженно! Андрей Игоревич, вы с нас в сто раз больше требуете, чем экзаменатор!». …Карате превратилось в род коммерции.Экзамены – в торговлю поясами в розницу и оптом.. Соревнования – в примитивный вид шоу. Сенсеи – в шоуменов с черными поясами на животах, угождающих равнодушной толпе.
Мой учитель перестал проводить соревнования. Остались только под эгидой международной федерации, дух которых я только что описал.
Украина неуклонно двигалась к кризису. Значительно усложнили процесс оформления аренды в государственных школах. По развитию ситуации я понял, что очень скоро не смогу прокормить свою семью. Примерно за год до Майдана я зарегистрировал фирму в Польше и уехал туда. Своих учеников в Киеве передал своему сыну.
Майдан разрушил мою школу – большинство людей ушло. В Польше у меня совсем не было административных проблем, с которыми я сталкивался в Украине. Директора школ бесплатно предоставляли мне залы – лишь бы занимался с их детьми. Но дети… почти никто из польских детей не был настроен на серьезную работу. Там я увидел равнодушие еще большее. Как мне сказала одна директор частной клиники в Гданьске, когда мы разговорились с ней о этой проблеме: «А что Пан хотел? Добробут…» Примерно из полутораста польских учеников серьезный контакт я имел только с тремя.
В начале 2017 года роблемы в семье позвали обратно в Украину. Вернувшись, я набрал небольшую группку – семь детей - и увидел, что в плане лени – мы уже почти в Европе. Вести занятие на том уровне, на котором хочу - в группе уже совершенно невозможно. Я перешел только на индивидуальные тренинги и если и веду уроки в группе – то не более чем из четырех человек, прошедших сначала подготовку индивидуально.
Наше общество разделилось. Большинство приняло в качестве жизненного кредо психологию примитивных потребителей. Если у них и были какие то идеалы в сердце, смутные понятия чести, достоинства, какого-то чувства стыда – за которые раньше можно было зацепиться учителю восточных единоборств - то сейчас с ними благополучно расстались, очевидно, «за ненадобностью» и «потому что мода переменилась». И таких взрослых и, к сожалению, их детей учить совершенно бесполезно. Так как ребенок с пеленок впитывает чувство, что весь мир создан только для удовлетворения его капризов. Учителя в их глазах – обслуживающий персонал, лузеры, неудачники, живущие какими-то странными фантазиями… Но в чем-то полезные.
Но есть немногочисленная прослойка, которым претит эта духовная лень, которые не страшатся идти против течения, которые ищут и готовы поддерживать атмосферу высокой концентрации, которые всесторонне развивают себя и своих детей – эти люди и их дети – моя аудитория. Ради них я прихожу в Додзе и одеваю Карате Ги.
...Прошло более 22 лет, как я веду занятия.
Мне также нередко задают вопрос – а Вы применяли Карате?
Применял и не раз для защиты других людей. Обычно – это конфликты в транспорте или на улице. Для самозащиты применял только дважды – и то в очень мягкой форме – так как большой угрозы не было. Несмотря на то, что Карате имеет очень сильный оздоровительный эффект – это искусство не для пацифистов – но для людей готовых адекватно реагировать на различные ситуации.
Что есть для меня Карате? Карате - для меня вид медитации. Во время исполнения техник Карате стараюсь глубоко погружаться в свое сердце, исследовать и познавать глубинный мир своей души. И эти глубинные ощущения, это знание - выражать в движениях. Выражать в отношениях с окружающими. Мое Карате - прежде всего деятельность в сфере разума и души. Я вижу свою задачу, как учителя Карате, прежде всего в этом. Точно также, как этому учит учитель музыки или преподаватель физики, или хороший коуч по бизнесу.